Тысячелетний пост терпит тюркский хакан,
рот его крепко сжат, и засыхает стан,
ребра его торчат, — так отощал
Тянь-Шань.
Нетронутые запасы растут за тысячу лет.
Хлебов накопились горы — все, что Бог ему дал.
В солонке соль умножается этим хлебам в ответ, —
Арал.
По травам ночным гуляла дочь хакана, красавица.
На ужа наступила – «Ай!» — вырвалось невзначай.
Этот крик серебристый по небу катится, —
взошедшая Ай.
Уж по травам шуршит, зарываясь в сушь,
от Азии убегающий беглый священный уж,
нету места ему, —
это Аму.
Дочь, не кричи «Ай!» — не повторяй небосвод!
Скажи хакану-отцу то, что должна сказать:
кончилась тыща лет, можешь открыть свой рот,
кончилась Ураза!
1985